Рецепты спасения

Дорогой гость

Жил-был один сапожник. Овдовел он, и остался у него маленький сын. И вот накануне праздника Рождества Христо­ва мальчик говорит своему отцу:

—  Сегодня к нам в гости придет Спа­ситель.

—   Да полно тебе, — не поверил са­пожник.

— Вот увидишь, придет. Он Сам мне об этом сказал во сне.

Ждет мальчик дорогого гостя, в окно выглядывает, а там все нет никого. И вдруг видит — во дворе на улице двое ребят бьют какого-то мальчишку, а тот даже и не сопротивляется. Выбежал сын сапожника на улицу, разогнал обидчи­ков, а избитого мальчика в дом привел. Накормили они его с отцом, умыли, при­чесали, и тут сын сапожника говорит:

— Папка, у меня двое сапог, а у моего нового друга пальцы из обуви вывалива­ются. Давай я ему свои валенки отдам, а то ведь на улице страсть как холодно. Да сегодня и праздник, к тому же!

—    Что ж, пусть будет твоя воля, — со­гласился отец.

Отдали они мальчишке валенки, и тот радостный, сияющий домой пошел.

Прошло некоторое время, а сынок сапожника все от окна не отходит, ждет в гости Спасителя. Проходит нищий мимо дома, просит:

—   Добрые люди! Завтра Рождество Христово, а у меня три дня крошки во рту не было, покормите, Христа ради!

—  Заходи к нам, дедушка! — позвал его через окно мальчик. — Дай Бог тебе здоровья!

Накормили, напоили они с отцом старика, ушел он от них радостный.

А мальчик все Христа ждет, уже бес­покоиться начал. Наступила ночь, на улице фонари зажглись, вьюга метет. И вдруг кричит сын сапожника:

—   Ой, папка! Там какая-то женщи­на у столба стоит, да с ребеночком ма­леньким. Посмотри, как им, бедным, холодно!

Выбежал сын сапожника на улицу, привел женщину с ребенком в избу. На­кормили они их, напоили, а мальчик и говорит:

—    Куда же они пойдут в мороз-то? Вон, на улице, какая метель разыгра­лась. Пускай, папка, они у нас дома за­ночуют.

—  Да где у нас ночевать? — спраши­вает сапожник.

— А вот где: ты на диване, я на сунду­ке, а они на нашей кровати.

— Что ж, пускай.

Наконец, все улеглись спать. И снится мальчику, будто приходит к нему наконец-то Спаситель и говорит ласково:

—  Чадо ты Мое милое! Будь ты счаст­лив на всю твою жизнь.

—    Господи, а я тебя днем ждал, — удивился мальчик.

А Господь говорит:

—  Так Я к тебе три раза днем прихо­дил, дорогой мой. И три раза ты принял Меня. Да так, что лучше и придумать нельзя.

—  Господи, не знал. Но когда же?

—    Вот не знал, а все равно принял. Первый раз ты не мальчишку спас от рук ребятишек-хулиганов, а Меня спас. Как Я когда-то принял от злых людей плевки и раны, так и мальчишечка этот… Спасибо тебе, мой родной.

—   Господи, а когда же Ты второй раз ко мне приходил? Я в окно все глаза про­глядел, — спрашивает сын сапожника.

—   А второй раз — вовсе не нищий, это Я к тебе приходил на трапезу. Вы с отцом сами корочки ели, а мне празд­ничный пирог отдали.

—     Ну, а третий раз, Господи? Мо­жет быть, я бы тебя хоть в третий раз узнал?

— А третий раз Я у тебя даже ночевал со Своей матерью.

—  Как же так?

—   Когда-то нам пришлось бежать в Египет от Ирода. Так и ты Мою мать у столба, как в египетской пустыне, на­шел и пустил нас под свой кров. Будь счастлив, мой родной, вовеки!

Проснулся мальчик утром и первым делом спрашивает:

— А где же женщина с ребенком?

Смотрит — а дома уже нет никого. Валенки, которые он вчера бедному мальчику подарил, снова в углу стоят, на столе — праздничный пирог нетро­нутый.

А на сердце — такая несказанная ра­дость, какой никогда вовек не было.

Источник: Лекарство от греха. Притчи. /Сост.Фомин А. В./ — М.: НОВАЯ МЫСЛЬ, 2011.

* * *

К знаменитому подвижнику пришел начинающий монах, прося указать ему путь совершенства.

—  Этою ночью, — сказал старец, ступай на кладбище и до утра восхваляй погребенных там покойников, а потом приди и скажи мне, как они примут твои хвалы.

На другой день монах возвращается с кладбища:

—   Исполнил я твое приказание, отче! Всю ночь громким голосом восхвалял я этих покойников, величал их святыми, преблаженными отцами, великими пра­ведниками и угодниками Божиими, све­тильниками вселенной, кладезями пре­мудрости, солью земли; приписал им все добродетели, о каких только читал в Свя­щенном Писании и в эллинских книгах.

—Ну, что же? Как выразили они тебе свое удовольствие?

—    Никак, отче: все время хранили молчание, ни единого слова я от них не услыхал.

—  Это весьма удивительно, — сказал старец, — но вот что ты сделай: этой ночью ступай туда опять и ругай их до утра, как только можешь сильнее. Тут уж они наверно заговорят.

На следующий день монах опять воз­вратился с отчетом:

—   Всячески поносил я их и позорил, называл псами нечистыми, сосудами дьявольскими, богоотступниками; при­равнивал их ко всем злодеям из Ветхого и Нового завета от Каина-братоубийцы до Иуды-предателя.

—  Ну что же? Как же ты спасся от их гнева?

—   Никак, отче! Они все время без­молвствовали. Я даже ухо приклады­вал к могилам, но никто и не поше­вельнулся.

—   Вот видишь, — сказал старец, — ты поднялся на первую ступень ангель­ского жития, которая есть послушание. Вершины же этого жития на земле до­стигнешь лишь тогда, когда будешь так же равнодушен и к похвалам, и к оби­дам, как эти мертвецы.

* * *

Некий монах усердно молился гово­ря:

—  Господи, ты милостив и терпелив, так почему же спасти душу так тяжело и почему ад полон грешниками?

Он долго молился, задавая Богу этот вопрос. И вот, наконец, является к нему Ангел Божий и говорит:

—Пойдем, я покажу тебе пути, кото­рыми ходят люди. Они вышли из кельи и Ангел повел старца в лес.

—   Видишь того дровосека, который несет на себе тяжкую вязанку дров и не хочет сбросить хоть немного для облег­чения? — спросил Херувим.

Точно так же некие люди несут на себе свои грехи и не хотят каяться. По­сле Ангел показывает старцу колодец с водой и говорит:

—Видишь безумца, который черпает из колодца воду решетом? Так и люди каются. Черпают благодать прощения, а затем снова грешат и благодать утека­ет, как вода сквозь решето.

Снова показывает Ангел монаху че­ловека и молвит:

—    Видишь ли того, который поло­жил поперек лошади бревно и силится верхом въехать в храм Божий, а бревно в дверях застревает? Так люди свои до­брые дела творят — без смирения и в гордыне — не зная им цену.

А теперь, сам старче, посуди, легко ли Богу спасать таких людей, сообразуя милость с правосудием Своим?

Рассказывают о св. авве Антонии, что он, жительствуя в пустыне, однажды подвергся душевному смущению, уны­нию и особенному нашествию мрачных помыслов. Находясь в этом состоянии, он начал изливать печаль свою пред Богом. «Господи, — говорил он, — хочу спастись, но помышления мои никак не допускают меня совершить это. Что мне делать? Как мне спастись?» Встав с того места, на котором сидел, и немного отойдя, он сел на другом месте, и вот — видит неизвестного ему человека, тща­тельно занятого трудом рук своих. Этот человек то вставал, оставляя рукоде­лие, и молился, то опять возвращался к рукоделию: он сшивал листья пальмы. Потом он опять вставал и молился; по­сле молитвы опять принимался за ру­коделие. Поступавший таким образом был Ангел, посланный Богом ободрить Антония и возбудить его к мужеству. И услышал Антоний глас, исшедший от Ангела: «Антоний! Поступай так и спа­сешься». Услышав это, Антоний очень обрадовался и ободрился: он начал по­ступать так и спасся.

 

* * *

У одной доброй, мудрой старушки спросили:

—   Бабушка! Ты прожила такую тяже­лую жизнь, а душой осталась моложе всех нас. Есть ли у тебя какой-нибудь секрет?

—  Есть, милые. Все хорошее, что мне сделали, я записываю в своем сердце, а все плохое на воде. Если бы я делала наоборот, сердце мое сейчас было бы все в страшных рубцах, а так оно — рай благоуханный. Бог дал нам две драго­ценные способности: вспоминать и за­бывать. Когда нам делают добро, признательность требует помнить его, а когда делают зло, любовь побуждает за­быть его.

* * *

Однажды богомольцы спешили на праздник в большой монастырь. Среди них были слепой и безногий, которые с большим трудом продвигались вперед, но вдруг и вовсе остановились. Посре­ди дороги протекал ручей. Мостика че­рез него не было, но повсюду лежали большие камни, по которым люди лов­ко перебирались на другой берег. Что было делать? Безногий не мог пересту­пать с камня на камень, а слепой не ви­дел, куда поставить ногу. Думали они, думали, и наконец, решили. Слепой посадил безногого себе на плечи, заме­нив ему собой отсутствующие ноги, а безногий указывал слепому, куда идти, заменив собой его глаза. Так и переправились они через ручей и смогли про­должить путь к монастырю.

Трудно бывает человеку перепра­виться через зло и неправду к Божьей, христианской жизни. Но у нас все по­лучится, если мы будем помогать друг другу, как те хромой и безногий.

 

* * *

Когда-то давно старик открыл свое­му внуку одну жизненную истину:

—    В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро: мир, любовь, надежду, истину, доброту и верность. Внук, тронутый до глубины души словами деда, задумался, а потом спросил:

—А какой волк в конце побеждает?

Старик улыбнулся и ответил:

— Всегда побеждает тот волк, кото­рого ты кормишь.

 

* * *

Спросила амма Феодора у архиепи­скопа Феофила: «Какое значение име­ет изречение апостола: «искупающее время»? Он отвечал: «Это значит, что вся земная жизнь наша подобна произ­водству торговли.

Например, когда настанет время, в которое посыплются на тебя поноше­ния, — ты искупи это время смиренно­мудрием и приобрети для себя пользу (прибыль, барыш). Таким образом все противное и неприязненное нам мо­жет обратиться, если захотим, в пользу нам».

* * *

Однажды смотрел я в окно дома моего, сквозь решетку мою, и увидел среди неопытных, заметил между мо­лодыми людьми неразумного юношу, переходившего площадь близ угла ее и шедшего по дороге к дому ее, в сумер­ки в вечер дня, в ночной темноте и во мраке.

И вот — навстречу к нему женщина, в наряде блудницы, с коварным серд­цем, шумливая и необузданная; ноги ее не живут в доме ее: то на улице, то на площадях, и у каждого угла строит она ковы.

Она схватила его, целовала его, и с бесстыдным лицом говорилаему: «Мир­ная жертва у меня: сегодня я совершила обеты мои; поэтому и вышла навстречу тебе, чтобы отыскать тебя, и — нашла тебя; коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями Египетскими; спальню мою надушила смирною, ало- ем и корицею; зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью, потому что мужа нет дома: он от­правился в дальнюю дорогу; кошелек серебра взял с собою; придет домой ко дню полнолуния».

Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овла­дела им.

Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, [и как пес — на цепь], и как олень — на выстрел, доколе стрела не пронзит печени его; как птичка кида­ется в силки, и не знает, что они — на погибель ее.

Итак, дети, слушайте меня и внимай­те словам уст моих.

Да не уклоняется сердце твое на пути ее, не блуждай по стезям ее, потому что многих повергла она ранеными, и мно­го сильных убиты ею: дом ее — пути в преисподнюю, нисходящие во вну­тренние жилища смерти. (Притчи Со­ломона, глава 7).

 

* * *

Пришли как-то к преподобному Ан­тонию несколько иноков, прося его дать им совет для спасения души. Он им сказал:

—Вы ведь знаете, чему учит нас Хри­стос в Евангелии. Этого для вас доста­точно.

Но так как они продолжали настаи­вать на том, чтобы он преподал им какое-нибудь наставление, он им сказал:

—Исполняйте, что заповедал Спаси­тель: «Если ударят тебя по правой щеке, подставь левую».

Они ответили, что не имеют доста­точно сил для того.

—   Если и этого вы не можете сде­лать, — продолжал он, — то, по край­ней мере, не воздавайте злом за зло.

Они объявили, что и это сверх их сил. Тогда преподобный, обернувшись к своему ученику, сказал ему:

—  Пойди, приготовь им чего-нибудь поесть: я вижу, что они весьма слабы.

А им сказал:

—   Если вы не можете исполнить ни­чего из сказанного мной, то что же ска­зать мне вам еще? Вы скорее нуждаетесь в молитвах, которые бы помогли вашей

слабости, чем в каких-нибудь советах.

* * *

Жила-была в одном городе женщи­на — красивая, но бесчестная. Градо­правитель полюбил ее и предложил ей руку и сердце, но с тем условием, чтобы впредь она вела себя непорочно.

Женщина дала клятвенное обещание и вскоре сделалась супругой правителя. Прежние ее любовники, узнав об этом, опечалились и однажды решили выма­нить ее из дома.

«Подадим ей знак свистом, она к нам выйдет, и правитель ничего не узнает», — сказали они. Как задумали, так и сделали.

Но женщина, услышав знакомый условный свист, убежала во внутренние покои, заткнув уши.

А вот и толкование этой притчи: кра­сивая, но потерявшая честь женщина — душа, правитель — Христос, супруже­ство — покаяние, свист — соблазны мира, свистящие любовники — демоны и страсти, внутренние покои — жизнь по заповедям Господним.

Если душа будет постоянно прибе­гать к Богу, то демоны и страсти, убояв­шись, удалятся от нее. О, если бы наша душа таким же образом прибегала всег­да к Богу!

* * *

Авва Пимен: «Если сундук, напол­ненный платьем, будет оставлен и пла­тье в нем не будет пересматриваемо, то оно в течение года истлеет. То же бывает и с помышлениями: если внушаемого ими мы не будем исполнять на самом деле, то и самые помышления в течение года истлеют и исчезнут. Если кто, на­брав змей или скорпионов, вложит их в сосуд и залепит, то они в течение года умрут. Так и злые помышления, про­зябающие от демонов, уничтожаются терпением».

 

* * *

Авва Пимен: «Вода по свойству свое­му мягка, а камень тверд; но если над камнем висит желоб, то вода, стекая по нем каплями на камень, мало-помалу пробивает камень.

Так и Слово Божие мягко, а сердце наше жестко; но если человек часто слышит Слово Божие, то сердце его от­верзается к принятию в себя страха Бо- жия». 236

Брат сказал авве Сисою: «Авва! Что делать мне? Я пал». Старец отвечал: «Встань». Брат сказал: «Я встал и опять пал». Старец отвечал: «Снова встань». Брат: «Доколе же мне вставать и па­дать?» Старец: «До кончины твоей».

* * *

Старец вывел учеников на мороз и молча встал перед ними. Прошло пять минут, десять… Старец продолжал мол­чать.

Ученики ежились, переминались с ноги на ногу, посматривали на старца. Тот безмолвствовал.

Они посинели от холода, дрожали, и, наконец, когда их терпение достигло предела, старец заговорил.

Он сказал: «Вам холодно. Это по­тому, что вы стоите порознь. Станьте ближе, чтобы отдать друг другу свое тепло. В этом и есть суть христианской любви».

 

* * *

Однажды, пастух обидел одного чело­века, а тот затаил на него злобу и решил отомстить ему. Он знал, что тот пасет животных в отдаленном месте, где поч­ти никто не ходит, и решил воспользо­ваться этим и выкопать ему глубокую яму, чтобы тот упал в нее. Поздней но­чью он начал копать. Когда он копал, то представлял себе, как его обидчик по­падет в нее и, может быть, что-нибудь сломает себе или умрет в ней, не имея возможности вылезти оттуда. Или, по крайней мере, в яму упадет его корова, овца или, на худой конец, коза. Долго и упорно он копал, мечтая о мести, что не заметил, как яма становилась все глуб­же и глубже. Но вот, забрезжил рассвет, и он очнулся от своих мыслей.

И каково было его удивление, когда он увидел, что за это время он выко­пал такую глубокую яму, что сам уже не сможет вылезти из нее. Поэтому, пре­жде чем даже мысленно рыть яму дру­гому, вспомни, для того чтобы вырыть ее, тебе самому придется в ней оказать­ся, ибо первым в ней оказывается тот, кто ее роет. И прежде чем запачкать кого-то грязью, сначала тебе придется выпачкать свои руки.

 

* * *

В далекие времена христианка по­пала на необитаемый остров, где сорок лет провела в подвигах поста и молит­вы, терпя различные лишения. Нако­нец к острову пристал корабль, и она вернулась на материк.

Придя к одному из великих подвиж­ников, женщина поведала ему про свои отшельнические подвиги.

Внимательно выслушав ее, старец спросил:

—А можешь ли ты принимать поно­шения от людей, как благословения?

—   Нет, отче, — смущенно ответила христианка.

—  Тогда ты ничего не приобрела за все сорок лет своих подвигов, — сделал неутешительный вывод старец.

* * *

В кузнице отремонтировали две сохи. Они выглядели одинаково. Одна из них осталась стоять в углу сарая. Ее жизнь была легче, чем жизнь другой сохи, которую крестьянин на следую­щее утро погрузил на телегу и привез на поле. Там она стала красивой и бле­стящей. Когда обе сохи вновь встре­тились в сарае, они с удивлением по­смотрели друг на друга. Соха, которую не употребляли в дело, была покрыта ржавчиной. С завистью она смотрела на блестящую подругу:

—  Скажи, как ты стала такой краси­вой? Ведь мне так хорошо было в тиши­не сарая стоять в своем углу.

—   Это безделье тебя изувечило, а я стала красивой от труда.

* * *

Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, при­веден был к нему некто, который дол­жен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то госу­дарь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и за­платить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу.

Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.

Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, ду­шил, говоря: отдай мне, что должен.

Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе.

Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.

Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее.

Тогда государь его призывает его и го­ворит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать това­рища твоего, как и я помиловал тебя?

И, разгневавшись, государь его от­дал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.

Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согреше­ний его. (Мф. 18,23-35).

Авва Пафнутий, ученик аввы Макария, сказывал: «Просил я отца моего: дай мне наставление!» Он сказал мне: «Никого не обижай, никого не осуж­дай; соблюдай сие — и спасешься».

Авва Макарий говорил: «Если мы бу­дем помнить о зле, какое сделали нам люди, в нас ослабеет памятование о Боге; если же будем помнить о зле, на­носимом демонами, будем безопасны от стрел их».

* * *

Однажды к одному старцу пришла дева и сказала:

— Авва, я провожу шесть недель в по­сте и ежедневно изучаю Ветхий и Но­вый Завет.

Старец ответил:

—   Сделалась ли тебе скудость все равно, что изобилие?

—Нет.

—Бесчестие — как похвала?

—Нет.

—Враги — как друзья?

—Нет.

—Тогда, — говорит мудрый старец, — иди и трудись, ты ничего не имеешь.

* * *

Как-то два инока пришли к авве Ио­сифу с просьбой объяснить им, лучше ли им с радостью принимать посещаю­щих их братьев или не выражать этой радости. Они не успели еще открыть рта, чтобы изложить ему свое затруд­нение, как он предупредил их вопрос и вошел в свою келью. Там покрылся ста­рым рубищем и прошелся между ними в таком одеянии, не говоря ни слова.

Затем он снял с себя рубище, надел хорошую одежду, которую употреблял в праздничные дни, и снова прошелся между ними. Наконец, он оделся, как одевался постоянно и сел с ними.

Монахи смотрели на него с удивле­нием, не понимая ничего из того, что он представил.

Тогда он им сказал:

—Хорошо ли заметили вы, что я сде­лал?

—Да, — ответили они.

—Но, — прибавил Иосиф, — замети­ли ли вы, чтобы перемена в платье из­менила что-нибудь и во мне? Стал ли я хуже, надев рубище? Стал ли я лучше, надев лучшую одежду?

—Конечно, нет!

—  Помните же по сравнению с этим, что все созданное, даже и люди, не долж­но ничего изменять своим появлением в нашем внутреннем мире. Принимайте с радостью и невинностью, и с христиан­ской любовью братьев, которые посетят вас. А если никто не придет к вам, хра­ните себя в сосредоточении духа.

* * *

Один мирянин решил обратиться к старцу Паисию Афонскому, чтобы рас­сказать об одном искушении. Когда он общался с товарищами, имеющими гордый образ жизни, то и сам вынужден был вести себя подобно им. И сколько сил ни прилагал, не мог изменить это­го положения дел. Пока он рассуждал, как лучше задать вопрос, пришел один паломник и принес старцу в подарок прекрасный арбуз. Паисий взял его со словами:

— Поскольку ты принес мне арбуз, одолжи и нож твой, чтобы нам разре­зать, и я скажу вам «тайну», как стали арбузы сладкими и вкусными!

Паломник дал ему нож, и старец начал разрезать арбуз на доли и давать каждому по куску. Когда дошла очередь до миря­нина, у него было предчувствие, что то, что он услышал бы, относилось к нему и имело отношение к проблеме, которая его занимала. И старец, посмотрев на него своим спокойным и проницатель­ным взглядом, слегка улыбаясь, сказал:

— Если посадим рядом арбуз и тыкву, то произойдет следующее: тыква забе­рет всю сладость от арбуза, и арбуз ста­нет невкусным и несладким, тогда как тыква, сколько бы ни приняла сладо­сти, всегда останется тыквой. По этой причине, если хотим иметь сладкий и вкусный арбуз, нужно держать его по­дальше от тыквы.

Сказав это, старец дал паломнику прекраснейший ответ: он помог ему та­ким способом понять, что друзей нуж­но выбирать с разбором.

* * *

Однажды женщина пришла со своим маленьким сыном к старцу.

—     На моего мальчика напала пор­ча, — сказала она. — Он ест финики с утра до вечера. Только сладкие финики и ничего другого. Что мне делать?

Старец посмотрел на мальчика и ска­зал:

—      Добрая женщина, возвращайся с сынишкой домой. А завтра в это же время приходи ко мне опять, и я помо­гу тебе.

На следующий день старец посадил мальчика себе на колени, взял у него из руки финик и сказал:

—  Сын мой, помни о том, что на све­те есть и другие вкусные вещи.

После этого он благословил ребенка и отпустил к матери.

Озадаченная мать его спросила:

—   Но почему ты не сказал этого вчеpa? Зачем нам надо было еще раз пу­скаться в такой далекий путь?

— Добрая женщина, — ответил ста­рец. — Вчера я не мог убедительно ска­зать твоему сыну то, что сказал сегодня. Потому что вчера я и сам с наслаждени­ем ел финики.

Смысл этой притчи прост: начни с себя. Любые советы и поучения об­ретают силу только тогда, когда они подтверждены твоей собственной жизнью.

* * *

Некогда купец отправился в другую страну и пришел в странный город, в котором все жители были в кандалах. Купец подумал: «А если и мне наденут кандалы, что тогда делать?» Неожидан­но, в ту же минуту появилась стража и, увидев нового свободного человека, сразу же заковала его в кандалы. Потеряв возможность вернуться домой, ку­пец приуныл. Он обратился с расспро­сами к несчастным горожанам, почему они все в кандалах? И те отвечали, что в их городе издавна такие порядки. Купец спросил: «Неужели все жители города обречены всю свою жизнь но­сить кандалы?» Люди ответили ему: «По слухам, иногда в город приходит некий старик, который свободен и не носит кандалов. Только он знает, как от них освободиться. Он так редко по­является, что многие сомневаются, правда ли это?» «Делать нечего, — по­думал купец, — может быть, еще увижу этого старика и узнаю, как мне осво­бодиться?»

С тех пор прошло немало лет, купец уже состарился и поседел. И вот однаж­ды он неожиданно увидел старика, сво­бодно идущего по улице и не закован­ного в кандалы.

—Дедушка, — воскликнул узник, — помоги мне освободиться от уз.

—  Сынок, — ответил старик, — мыс­ленно скажи про себя: «пусть стража немедленно освободит меня от канда­лов», — и ты будешь свободен.

Узник подумал, что это неудачная, горькая шутка, но решил попробовать и произнес про себя эти заветные сло­ва. Тут же появилась стража и освобо­дила его от кандалов.

Купец поспешил уйти из этого стран­ного города, удивляясь происшедшему. Выбежав за ворота, он снова увидел того самого старика, который помог ему освободиться.

—  Дедушка, скажи мне, — обратил­ся к нему купец, — в чем секрет этого странного города?

—  Этот город не простой, — ответил старик, — потому что в нем становятся узниками и освобождаются от уз, толь­ко лишь подумав об этом. Ты потому и спасся, что поверил моим словам. А те, кто не верит мне, остаются узниками этого города, и я уже ничем не могу им помочь.

«…Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, познаете ис­тину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 31-32) (монах Симеон Афон­ский).

Брат попросил наставления у аввы Пимена. Старец сказал ему: «Пока ко­тел разогрет горящим под ним огнем, не смеют прикоснуться к нему ни муха, ни пресмыкающиеся. Когда же котел остынет, тогда свободно садятся на него все гады. Подобно этому происходит и с человеком — пока он пребывает в ду­ховном делании, враг не находит воз­можности победить его!»

 

* * *

Жили два брата, у которых было мно­го детей. Они приучали детей к осо­бенному трудолюбию. Однажды один из братьев призвал к себе детей другого брата и сказал им: «Ваш отец знает такой день, потрудившись в который можно навсегда обогатиться и потом уже жить без труда. Я и сам испытал это на себе, но теперь забыл, какой это день. И по­тому ступайте к отцу, он скажет вам об этом дне». Дети с радостью пошли к отцу и спросили его об этом дне. Отец отвечал: «Я и сам, дети, забыл этот день. Но потрудитесь год; в это время, может быть, вы и сами узнаете о том дне, ко­торый дает безпечальную жизнь». Дети потрудились целый год, но такого дня не нашли и сказали об этом отцу. Отец отдал им должное за труд и сказал: «Вы вот что сделайте: разделите теперь год на четыре времени: весну, лето, осень и зиму, трудитесь, и вы найдете день этот». Дети трудились так и потом сказали отцу: «И опять указанного тобою дня мы не нашли. А поскольку утомились, а вместе и средства к жизни себе приоб­рели, то более трудиться уже не станем». Отец отвечал: «День, который я назвал вам, есть день смерти. Он постигнет нас тогда, когда мы вовсе о нем и не думаем. А потому вот так же нужно трудиться и для спасения души всю жизнь, день и ночь, и готовиться к смерти».

* * *

Однажды юноша из знатного рода раздал нищим все свое имущество и пришел жить в монастырь. А так как он был прекрасно образован, то получил в монастыре особое послушание — пере­писывать богослужебные книги.

Старец часто беседовал со своим пис­цом, и дошло до того, что другие ученики стали роптать на своего учителя и го­ворить, что тот завел себе любимчика.

Услыхав такие речи, трое самых по­чтенных монахов захотели узнать: по­чему старец больше других любит свое­го писца?

Молча выслушал их старец и повел в кельи своих учеников.

— Брат! Пойди скорее сюда! Ты мне нужен, — повторял он, стучась по оче­реди в каждую из дверей.

Но никто из учеников не спешил ему открывать: кто-то в этот момент пел псалмы и не хотел прерываться, другой с молитвой на устах плел веревкиибо­ялся из-за излишней поспешности ис­портить свое рукоделие.

Наконец, очередь дошла до кельи, где жил писец.

Старец лишь тихонько в нее по­стучался и сказал только одно слово: брат!

В тот же миг дверь распахнулась, и на пороге появился удивленный пе­реписчик.

—  Скажите, отцы, где вы видите дру­гих моих учеников? — спросил старец, первым заходя в его келью.

Те не знали, что и ответить.

Тогда старец взял со стола тетрадь, в которой только что писал его ученик.

—  Посмотрите, отцы: только что он писал эту букву, но как только услы­шал мой голос, бросил перо и даже не докончил ее. Разве эта недописанная буква не говорит вам лучше всяких слов о том послушании, которое мой ученик имеет к своему наставнику? Вот за это послушание я и люблю его.

—        Справедливо ты его любишь, авва, — сказал первый монах.

—  Мы все его любим, — добавил вто­рой.

— И Бог его за это любит! — восклик­нул третий.

* * *

Прежде чем положить карандаш в ко­робку, карандашный мастер отложил его в сторону. «Есть пять вещей, которые ты должен знать, — сказал он карандашу, — прежде чем я отправлю тебя в мир. Всег­да помни о них и никогда не забывай, и тогда ты станешь лучшим карандашом, которым только можешь быть.

Первое: Ты сможешь сделать много великих вещей, но лишь в том случае, если ты позволишь Кому-то держать тебя в Своей руке.

Второе: Ты будешь переживать болез­ненное обтачивание время от времени, но это будет необходимым, чтобы стать лучшим карандашом.

Третье: Ты будешь способен исправ­лять ошибки, которые ты совершаешь.

Четвертое: Твоя наиболее важная часть будет всегда находиться внутри тебя.

И пятое: На какой бы поверхности тебя не использовали, ты всегда должен оставить свой след. Независимо от тво­его состояния, ты должен продолжать писать».

Карандаш понял и пообещал пом­нить об этом; он был помещен в короб­ку с призванием в сердце.

Всегда помни эти 5 правил и никогда не забывай их.

Первое: Ты будешь способен делать много великих вещей, но лишь в том случае, если позволишь Богу держать тебя в Своей руке и позволишь другим людям иметь доступ ко многим дарам, которыми ты обладаешь.

Второе: Ты будешь переживать болез­ненное обтачивание время от времени, проходя через различные проблемы.

Но ты будешь нуждаться в этом, чтобы стать более сильным человеком.

Третье: Ты сможешь исправлять ошибки, которые ты совершил или сможешь «вырасти» из них.

Четвертое: Твоя наиболее важная часть будет всегда находиться внутри тебя.

И пятое: Везде, где бы ты ни шел, ты должен оставить свой след. Независи­мо от ситуации, ты должен продолжать

служить Богу во всем.

* * *

Жил-был один сапожник. Овдовел он, и остался у него маленький сын. И вот накануне праздника Рождества Христо­ва мальчик говорит своему отцу:

—  Сегодня к нам в гости придет Спа­ситель.

—   Да полно тебе, — не поверил са­пожник.

—Вот увидишь, придет. Он Сам мне об этом сказал во сне.

Ждет мальчик дорогого гостя, в окно выглядывает, а там все нет никого. И вдруг видит — во дворе на улице двое ребят бьют какого-то мальчишку, а тот даже и не сопротивляется. Выбежал сын сапожника на улицу, разогнал обидчи­ков, а избитого мальчика в дом привел. Накормили они его с отцом, умыли, при­чесали, и тут сын сапожника говорит:

—Папка, у меня двое сапог, а у моего нового друга пальцы из обуви вывалива­ются. Давай я ему свои валенки отдам, а то ведь на улице страсть как холодно. Да сегодня и праздник, к тому же!

—    Что ж, пусть будет твоя воля, — со­гласился отец.

Отдали они мальчишке валенки, и тот радостный, сияющий домой пошел.

Прошло некоторое время, а сынок сапожника все от окна не отходит, ждет в гости Спасителя. Проходит нищий мимо дома, просит:

—   Добрые люди! Завтра Рождество Христово, а у меня три дня крошки во рту не было, покормите, Христа ради!

—  Заходи к нам, дедушка! — позвал его через окно мальчик. — Дай Бог тебе здоровья!

Накормили, напоили они с отцом старика, ушел он от них радостный.

А мальчик все Христа ждет, уже бес­покоиться начал. Наступила ночь, на улице фонари зажглись, вьюга метет. И вдруг кричит сын сапожника:

—   Ой, папка! Там какая-то женщи­на у столба стоит, да с ребеночком ма­леньким. Посмотри, как им, бедным, холодно!

Выбежал сын сапожника на улицу, привел женщину с ребенком в избу. На­кормили они их, напоили, а мальчик и говорит:

—    Куда же они пойдут в мороз-то? Вон, на улице, какая метель разыгра­лась. Пускай, папка, они у нас дома за­ночуют.

—  Да где у нас ночевать? — спраши­вает сапожник.

—А вот где: ты на диване, я на сунду­ке, а они на нашей кровати.

—Что ж, пускай.

Наконец, все улеглись спать. И снится мальчику, будто приходит к нему наконец-то Спаситель и говорит ласково:

—  Чадо ты Мое милое! Будь ты счаст­лив на всю твою жизнь.

—    Господи, а я тебя днем ждал, — удивился мальчик.

А Господь говорит:

—  Так Я к тебе три раза днем прихо­дил, дорогой мой. И три раза ты принял Меня. Да так, что лучше и придумать нельзя.

—  Господи, не знал. Но когда же?

—    Вот не знал, а все равно принял. Первый раз ты не мальчишку спас от рук ребятишек-хулиганов, а Меня спас. Как Я когда-то принял от злых людей плевки и раны, так и мальчишечка этот… Спасибо тебе, мой родной.

—   Господи, а когда же Ты второй раз ко мне приходил? Я в окно все глаза про­глядел, — спрашивает сын сапожника.

—   А второй раз — вовсе не нищий, это Я к тебе приходил на трапезу. Вы с отцом сами корочки ели, а мне празд­ничный пирог отдали.

—     Ну, а третий раз, Господи? Мо­жет быть, я бы тебя хоть в третий раз узнал?

—А третий раз Я у тебя даже ночевал со Своей матерью.

—  Как же так?

—   Когда-то нам пришлось бежать в Египет от Ирода. Так и ты Мою мать у столба, как в египетской пустыне, на­шел и пустил нас под свой кров. Будь счастлив, мой родной, вовеки!

Проснулся мальчик утром и первым делом спрашивает:

— А где же женщина с ребенком?

Смотрит — а дома уже нет никого. Валенки, которые он вчера бедному мальчику подарил, снова в углу стоят, на столе — праздничный пирог нетро­нутый.

А на сердце — такая несказанная ра­дость, какой никогда вовек не было.

(515)